Марина Бородицкая. Поэты как дети

***

Поэты как дети: цветную стекляшку нашёл

Иль камушек редкий - один в кулаке зажимает:

-Уйди! не твоё! - и мальчишки, забыв про футбол,

Его окружают, канючат, сопят и гадают.

Иной же - в раскрытой ладони то так повернёт

Находку, то этак... и тянет, и молит: взгляни же!

Но прятками, салками занят сегодня народ,

Лишь рыжая девочка робко подходит поближе.

Первый класс

В каморке за шкафом, исконно моей -

Сестрёнка грудная и мама при ней.

Сестрёнка кряхтит и мяучит во сне.

С отцом на диване постелено мне.

...Опять среди ночи вопьётся в мой сон

Тот сдавленный вой, тот мучительный стон:

"Огонь!" - он кричит, он кричит на меня -

Боится огня или просит огня?

"Огонь!" - он кричит, я его тормошу,

Зову и реву и проснуться прошу...

А утром он чайник снимает с огня,

В колготки и платье вдевает меня,

Доводит во мраке до школьных ворот

И дальше, сутулясь, со скрипкой идёт.

***

Дюймовочка, Снегурочка -

Изгваздана в снегу,

Бахрушинская дурочка,

В слезах домой бегу.

А дома - ноты стопкою

Да книжные тома,

А дома спросят: "Кто тебя?"

А я скажу: "Сама!"

"Вольно ж тебе с хулиганьём!" -

В сердцах воскликнет мать,

Но дед покажет мне приём,

И я пойду опять...

А у татарки-дворничихи

Трое татарчат,

Они с утра в окне торчат

И гадости кричат.

А Санька, белокурый бог,

Заедет мне под дых!

А что приём, когда врасплох?

И мне никак не сделать вдох,

Не добежать до них...

Но крыша возле чердака

Звенит, как зыбкий наст,

Но чья-то грязная рука

Скатиться мне не даст,

И я вдохну все звуки дня,

Весь двор - со всех сторон,

И никогда уж из меня

Не выдохнется он!

Из Китая

Треск резинки - и взлетает

Резкий, хрупкий вертолет.

- Пап, откуда?! - Из Китая.

Пятьдесят девятый год.

Зонтик лаковый, бумажный

В трубку толстенькую сжат,

И шуршит на кукле важной

Неснимаемый халат.

Круглый веер с веткой дуба:

Шелк натянут - в пальцах зуд,

Но, сияя белозубо,

Кеды взнузданные ждут!

Воспитательница Сяо

В детской книжице жила:

С детских слов письмо писала,

Тонкой кисточкой вела.

С папой книжку полистаю,

Суну нос в цветочный чай...

Я когда-нибудь слетаю

В этот праздничный Китай!

* * *

Встаньте, кто помнит чернильницу-непроливайку,

Светлый пенал из дощечек и дальше по списку:

Кеды китайские, с белой каемочкой майку,

И промокашку, и вставочку, и перочистку.

Финские снежные, в синих обложках тетради,

День, когда всем принести самописки велели,

Как перочистки сшивали усердия ради,

С пуговкой посередине, - и пачкать жалели.

Встаньте, кто помнит стаканчик за семь и за десять,

Пар над тележками уличных сиплых кудесниц, -

С дедом однажды мы в скверике при Моссовете

Сгрызли по три эскимо, холоднейших на свете.

Разные нити людей сочленяют: богатство,

Пьянство, дворянство. порука у всех круговая,

Пусть же пребудет и наше случайное братство:

Встаньте, кто помнит, - и чокнемся, не проливая!

Двенадцатилистовая тетрадь

Еще лишь начата, и все возможно:

Страничку ли случится измарать -

Ты скрепы отгибаешь осторожно,

И грязь - долой. Затем листок двойной

Вставляешь из тетрадки запасной

И пишешь вновь. Учитель не заметит.

Ай, молодец! Тебе "пятерка" светит.

И так - до середины. А уж там -

Все набело, и строгий счет листам.

Трёхпрудный переулок (Набирала из книжки "Прогульщик и прогульщица")

По скрипучей лестнице взберусь я -

От материй летних здесь пестро:

Маме шьёт портниха тёть-Маруся

Радостное платье "фигаро".

Сарафан, а сверху распашонка:

В этом платье с юбкой "солнце-клёш"

Мама будет прямо как девчонка -

Чёрненькая, глаз не оторвёшь!

Тёть-Маруся перхает "Казбеком"

И обмылком чертит, как мелком.

Я по книжным полкам, как по рекам,

С удочкой сплавляюсь и с сачком.

Алый ситец, белые горошки,

Час ещё, наверно, просидим,

Пол дощатый, блёклые дорожки

И стоячий папиросный дым...

Тёть-Маруся достаёт булавки,

В окна лезет тополинй зной,

Я уже кончаю повесть Кафки

В комнатке прохладной, проходной.

Я уже, как муха в паутине,

Бьюсь и оторваться не могу -

И меня в трёхпрудной этой тине

Мама ждёт на дальнем берегу.

Сонный морок,снятое заклятье,

Смуглых рук июньская пыльца...

Горький дух из радостного платья

Выветрится. Но не до конца.

***

Последний лагерный денёк.

Последний окрик, долгожданный.

Зажат в руке сластей кулёк,

Мальчишки грузят чемоданы.

Друг другу пишем адреса.

В дощатом корпусе унылом

Звучат, как в роще, голоса -

Всё кажется сегодня милым:

Комочки в тёплом киселе,

Горячий шёпот за беседкой,

Потёки краски на стекле,

Кровати с панцирною сеткой.

Забыт вражды закон простой

И дружбы сладкие мученья,

И замкнут в тумбочке пустой

Дух мятной пасты и печенья.

Пора, пора в автобус лезть

И песни петь -- не в лад, но вместе...

Зачем мы все гостили здесь?

И кто нас встретит там, на месте,

Обнимет, скажет: "Боже мой,

Опять разбитая коленка!"

И насовсем ли мы домой

Иль это просто пересменка?

* * *

Заземлите меня, заземлите, я больше не буду!

Ну смеялась над физикой - так не со зла ж, не назло!

Я не верила, что электричество водится всюду,

Чуть притронулась - и затрещало, и всю затрясло.

Кареглазый учитель, явись из глубин лаборантской,

Что-нибудь отключи, расконтачь, эту дрожь пресеки!

Никогда я поступок свой не повторю хулиганский:

Не дотронусь до юной твоей долгопалой руки.

Заземлите меня! Если надо - землей закидайте:

Я читала, ударенных громом так можно спасти!

Ну хотя бы учебник, учебник по физике дайте -

Там уж, верно, укажут, куда мне заряд свой нести...

Мой дом

Мой дом на Пушкинской сломали,

Пустырь забором обнесли,

В пятиугольной нашей зале

Звезду небесную зажгли.

Вдохну вечерний воздух влажный,

Приму столичный, праздный вид,

А в горле ком - пятиэтажный,

Оштукатуренный, стоит.

Последний снег

Последнему снегу никто не рад.

Все морщатся, все ворчат:

"Апрель на носу, а тут снегопад!" -

Как будто снег виноват.

Да он бы рад пойти в ноябре

И лечь на школьном дворе,

Чтоб даже отличники все в окно

Уставились, как в кино,

Чтоб молвил учитель, прервав урок:

"Ну вот и первый снежок."

А тут снежинки среди весны

Танцуют, обречены.

Так выпало - значит, лети, кружась,

Одной надеждой держась,

Что скажет какой-нибудь человек:

"Ну вот и последний снег".